| |||
Жадный всплеск равнодушного зала. Все звуки превратились в какой-то жалостливый писк. Хочется поднять руки и закрыть уши, чтобы ничего этого не слышать. Но мои партнёры – друзья по несчастью – крепко сжимают мне руки. Так крепко, что, кажется, я слышу хруст костей. А может быть это всего лишь иллюзия? Чувствую, что меня тянут вниз – ещё один поклон пустоте. Пустоте, которой мы дарим свои таланты, свои эмоции, свой нелепый маскарад. Лица людей сливаются в одну картину авангарда – чудовище с тысячью холодных глаз. И ещё – везде кровь. Скорее всего, это от ярких софитов… Ещё один поклон. Спину ужасно ломит. От натянутой улыбки онемели скулы. К горлу подкатил комок, который я ожесточённо сглотнула обратно. Наконец, люди уходят. Да, они люди, а мы актёры… Они живут свой жизнью, а мы – чужой… Они уходят, а мы стоим на сцене, даже не пытаясь скрыться за занавес. Двери зала закрываются. Кто-то из нас упал в обморок. Весёлый Клоун швырнул свой ненавистный парик в пустоту. Я брезгливо выдёргиваю ладонь из руки своего Возлюбленного - хоть по спектаклю я его и обожаю, но в реальном свете, а не в полутьме занавеса, мне ненавистна каждая черта его лица. Многие начинают курить прям на сцене. Кто-то сел на пол, сжавшись комочком. В пустом зале слышались чьи-то всхлипы. Каждый ждал приговора. Сцена стала нашим эшафотом, вот только палач почему-то задерживался. И вот, наконец, появился он. Нет, в его руках не было топора. Только трость, которую боялись многие больше, чем какой-то режущий предмет. Казалось, эта палка подчас и решала нашу судьбу. Любой её взмах значил слишком многое. Вальяжной походкой, Он подошёл к первому ряду и сел в кресло. Подняться к нам на сцену было выше его достоинства. То опуская, то поднимая трость вверх, Он спокойным тоном объяснял наши ошибки. С первых его слов было ясно – Он недоволен, и предстоит ещё один спектакль. В течение получаса мы выслушивали тихую ругань за свою игру – неправильные интонации, не вовремя сделанный жест и многое другое. Даже в неровном освещении Он обвинял нас, потому что «мы, как тараканы, слишком апатично двигаемся по сцене». Закончив свою спокойную тираду, он встал и, предупреждающе направив на нас свою трость, сказал: «Вчера было хуже, но завтра должно быть намного лучше» Он развернулся к нам спиной и ровной походкой покинул зал. Кто-то опять упал в обморок. Поморщившись, я вместе с другими ушла за кулисы. Я вошла в первую попавшуюся гримёрку. Там уже была какая-то женщина. Без грима и костюма я не могла вспомнить, кого она играет. Она посмотрела на меня в зеркале (мы все избегали прямых взглядов вне сцены) и устало улыбнулась.
|
